Казалось бы, все просто: бизнес хочет получать максимальную прибыль при минимуме затрат. Наемные работники хотят иметь достойный уровень жизни и для этого своими протестными действиями вынуждают бизнес соглашаться на нежелательные для него затраты. Это и есть современная классовая борьба — никаких «диктатур пролетариата», бомбистов-террористов и чекистских кожанок. При чем тут экстремизм — совершенно непонятно.


Дмитрий Медведев во время выступления на Мировом политическом форуме в Ярославле: «Прогрессирующее имущественное расслоение, которое, может быть, было менее рельефным в условиях экономического роста, на фоне кризиса приводит к открытым конфликтам между обеспеченными и бедными людьми. И во многих регионах мира возрождаются вполне, на мой взгляд, экстремистские учения о классовой борьбе, происходят уличные беспорядки и террористические акты».

На фоне растущих проблем мировой экономики, усугубляющегося разрыва в уровне жизни и доходах между богатыми и бедными в большинстве стран мира, и, шире, между богатыми и бедными регионами планеты (богатый Север — бедный Юг), человечество переживает настоящий ренессанс левых идей. Демонстрации под левыми лозунгами сотрясают площади Греции, Испании, Израиля, стремительно левеет Латинская Америка, где на президентских выборах все чаще побеждают кандидаты социалистических взглядов. Да и большинство арабских восстаний (за исключением ливийского) поднимали, в числе прочего, лозунги антиолигархического, социального характера.

Конечно, всю эту остросоциальную волну XXI века можно назвать проявлением классовой борьбы и приклеить сюда же ярлык «экстремизма». Вопрос в том, стоит ли это делать, нужно ли отмахиваться от стоящих перед миром проблем, объявив протест миллионов выходками маргиналов и радикалов?

Однажды сто лет назад мировая капиталистическая система, содрогающаяся от многочисленных кризисов и внутренних противоречий, уже подошла вплотную к пропасти. Тогда правительства так же предпочитали объяснять недовольство масс выходками смутьянов, бунтовщиков и прочих, говоря современным языком, «экстремистов». Чем это закончилось — известно. Россию сотрясла страшная гражданская война с обоюдным террором белых и красных, погрузились в пучину уличных боев города Венгрии, Германии, Австрии. Войну на уничтожение друг с другом вели коммунисты, анархисты, националисты, из хаоса поднялись жесточайшие диктатуры.

Кто в этом был виноват? Экстремисты или тотальная социальная глухота старых правительств, которые своей неспособностью к диалогу и нежеланием направить пресловутую классовую борьбу в конструктивное русло сами и породили экстремизм?

Затем, правда, западные правительства и бизнесмены осознали, что необходимы диалог со сторонниками классовых учений, включение их в политический процесс, широкие уступки трудящимся, построение социально ориентированных систем. Иначе компартии и дальше будут выводить многотысячные массы на улицы и все кончится русскими танками, пришедшими «на помощь пролетариату».

Сегодня во всем мире классовая борьба, точнее, борьба бедных за справедливость — нормальное явление. Лучше уж пусть люди выходят на демонстрации под продуманными, научно обоснованными социалистическими лозунгами, чем направляют свой протест в русло криминальных мятежей, как в Лондоне, или исламистского фундаментализма, как в Ливии или Афганистане.

Левая идеология и левые партии — неотъемлемая часть политического ландшафта всех развитых стран. И многие партии социалистического и коммунистического толка не отказываются от классовой борьбы как идеологической формулы и политического инструмента, являясь при этом — как, например, КПРФ в России — весьма «законопослушными» организациями. Вряд ли стоит отождествлять их с колумбийскими повстанцами или анархистами-хулиганами, громящими витрины.

Классовая борьба, если относиться к ней как к естественному историческому процессу, не загонять в подполье, неизбежно приводит и к межклассовому диалогу, поиску взаимовыгодных решений социальных споров между бизнесменами и наемными работниками. Это тем более важно в период затяжного кризиса современной глобальной экономической системы.

Конфликт между, условно, «бедными» и «богатыми» (работниками и работодателями) может быть разрешен лишь в результате постоянного давления первых на вторых, принуждения «богатых» прислушаться к справедливым требованиям. Добровольно, в условиях отсутствия давления со стороны профсоюзов и социалистических партий, сильные мира сего ни на какие уступки никогда не пойдут. Это и есть классовая борьба в XXI веке.

Чем скорее эту простую логику поймут в России, тем лучше. Наклеивание зловещих ярлыков на целые политические и социально-экономические теории, имеющие многочисленных последователей, — это путь в никуда.